Fyodor Dostoyevsky Quotes - Page 79 | Just Great DataBase

La cosa è chiara: per se stessa, per la propria comodità, anche per salvarsi dalla morte non si venderebbe, ma per un altro ecco che si vende! Per una persona cara, per una persona adorata si venderà! Ecco in cosa consiste tutto il nostro busillis: per il fratello, per la madre si venderà! Venderà tutto! Oh, allora noi, all'occorrenza, soffocheremo anche il nostro senso morale; la libertà, la tranquillità, perfino la coscienza, tutto, tutto porteremo al mercato delle pulci. Alla malora la vita! Purché le creature che amiamo siano felici.

If you are penitent, you love. And if you love you are of God. All things are atoned for, all things are saved by love. if I, a sinner, even as you are, am tender with you and have pity on you, how much more will God. Love is such a priceless treasure that you can redeem the whole world by it, and expiate not only your sins but the sins of others.

Станем слугами, чтоб быть старшинами.

Bet aš sakau: jei įtikinsi žmogų logiškai, kad jam iš tikrųjų nėra ko verkti, tai jis ir nustos verkęs. Tai aišku. O jūsų įsitikinimu, nenustos?-Pernelyg lengva tada būtų gyventi, - atsakė Raskolnikovas.

Paper, they say, does not blush, but I assure you that it is not true, and that it is blushing now just as I am blushing all over.

О, что такое мое горе и моя беда, если я в силах быть счастливым? Знаете, я не понимаю, как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его? Говорить с человеком и не быть счастливым, что любишь его!

В настоящето — безпредметна и безцелна тревога, в бъдещето — непрекъсната жертва, с която нищо не се постига — ето какво му предстоеше на този свят. И какво от това, че след осем години ще бъде едва тридесет и две годишен и ще може да започне нов живот! Защо му е да живее? На какво да се надява? Към какво да се стреми? Да живее, за да съществува? Но той и преди беше хиляди пъти готов да отдаде съществуванието си за една идея, надежда, дори фантазия. Само съществуванието винаги му е било недостатъчно; той винаги е искал нещо повече. Може би само поради силата на своите желания се беше сметнал тогава за човек, комуто е позволено повече, отколкото на друг.

Para que uno pueda amar a un hombre, es preciso que este hombre permanezca oculto. Apenas ve uno su rostro, el amor se desvanece.

Вы, кажется, ничему не удивляетесь, князь, – прибавил он, недоверчиво смотря на спокойное лицо князя, – ничему не удивляться, говорят, есть признак большого ума; по-моему, это в равной же мере могло бы служить и признаком большой глупости...

las apariencias son engañosas muchas veces.

A veces, se compara la crueldad del hombre con la de las fieras, y esto es injuriar a las fieras. Porque las fieras no alcanzan nunca el refinamiento de los hombres. El

She cares as much for him as for a piece of orange-peel—not more.

... и ще стигнеш до такава граница, която, ако не прекрачиш - ще бъдеш нещастен, а ако прекрачиш - може би ще бъдеш още по-нещастен...

Que el diablo se os lleve a todos! —exclamó—. No sé por qué demonio he hecho amistad contigo. De ahora en adelante, como si no nos conociéramos. Adiós; ya conoces el camino.

оттепель, часов в девять утра, поезд Петербургско-Варшавской железной дороги на всех парах подходил к Петербургу. Было так сыро и туманно, что насилу рассвело; в десяти шагах, вправо и влево от дороги, трудно было разглядеть хоть что-нибудь из окон вагона.

«Las manchas están, pero apenas se ven: el barro y el roce de la bota las ha esfumado. El que no lo sepa, no las verá. Por lo tanto y afortunadamente, Nastasia no las ha podido ver: estaba demasiado lejos.»

Never for one minute have I taken you for reality . . . You are a lie, you are my illness, you are a phantom . . . You are my hallucination. You are the incarnation of myself . . . of my thoughts and feelings, but only the nastiest and stupidest of them.

... нийтлэг, адил зүйл үгүй мэт санагдах нь олонтоо байдаг ч үнэндээ бол их байдаг шүү ... Хүмүүс залхуугаасаа л болж нүдээрээ харж, бие биеэ ангилж зааглаад орхино, адил төстэй шинжийг нь ч олж хардаггүй.

Así como cien conejos no hacen un caballo, cien presunciones no constituyen una prueba", dice el proverbio inglés. Pero

I have a proud character that cannot bear contempt.